…Прыжок  Юса  был ошеломляющее стремительным и  мощным.  Найл
ощутил  мгновенную  боль  и  вслед за ней  странное  оцепенение.
Однако  это  не  было  похоже на сонное  равнодушие,  о  котором
рассказывал  когда-то  дед Джомар. Смертоносец  ввел  яда  ровно
столько, чтобы человек не мог сопротивляться, не мог позвать  на
помощь,  но  ощущал боль и главное — страх! Он обвивал  паутиной
нарочито    медленно,   каждым   движением   подчеркивая    свое
превосходство,   наслаждаясь   беспомощностью   жертвы.   Затем,
перекинув  несколько  клейких нитей,  заставил  превращенного  в
кокон человека качаться между полом и потолком...
   Быстро застывающая паутина больно врезалась в тело, но вместо
естественного желания освободиться Найла охватила дикая  паника,
что  он связан слишком слабо и вот-вот сорвется, упадет. Еще бы:
он висел над пропастью; ветер раскачивал легкую, почти невесомую
паутину,   и   с  каждым  порывом  темнота  внизу  приближалась,
раскрывая хищную бездонную пасть. Найл пытался кричать,  пытался
звать на помощь, но он был совсем один...
   И  тут  неожиданно появилось оно. Большое, сильное и  доброе.
Главное,  очень-очень доброе. И оно его спасло: подняло  высоко-
высоко,  и  мерзкая пропасть исчезла... Но нет!  Доброе,  милое,
великодушное существо, оказывается, голодно. Разве можно терпеть
подобную несправедливость — от горя у Найла разрывалось  сердце,
и  как  он  обрадовался, узнав, что способен  сам,  своим  телом
насытить ненаглядного спасителя. Надо только постараться сделать
мягким...
   Он   это  сделает,  у  него  получится...  вот  уже  весь  он
превратился  в студенистую аморфную массу — не поддается  только
что-то  внутри.  Что-то очень твердое. Еще,  еще...  Найл  готов
рыдать  от  отчаяния, от ненависти к себе, но ничего  невозможно
поделать:  то, твердое, не поддается — наоборот, вдруг  начинает
расти, разливаться, возвращая телу прежнюю форму и твердость...
   Сознание   Найла  походило  на  стремительно  распрямляющуюся
пружину, на пути которой неожиданно возникла преграда. Человек и
паук   были  примерно  равны  по  силам,  но  несколько   секунд
противостояния  показали, что Найл понемногу начинал  одерживать
верх.  Юс  выдыхался. Он действительно был голоден,  к  тому  же
немалая  часть  энергии ушла на глупую вспышку гнева,  затем  на
этот последний бросок.
   Смертоносец  держался  потому, что только  один  единственный
“шаг” назад означал теперь его смерть — нравственную, а потом  и
thghweqjs~  — зато каждая секунда мучительной, рвущей  на  части
боли все еще была жизнью. Его жизнью — с блаженным покоем, когда
полностью сливаешься с Богиней, чувствуя, как она наполняет тебя
желанной энергией; с ночным ветром, раскачивающим паутину...
   Последние  капли  жизни  вставали на пути  безжалостной  воли
человека  и  одна  за другой иссякали, таяли...Слабеющий  Юс  не
уловил  того  момента,  когда  все вдруг  закончилось:  посланец
Богини и он отступили одновременно — и значит, он не проиграл...