Из "Мира пауков" к человеку
Не везет Уилсону в России с критикой. Впрочем, на родине, в Великобритании его поначалу тоже не жаловали. Выскочка, дескать, самоучка. Нет чтобы Кембридж кончить, поучиться писанию романов у профессоров годочков 5-10, а потом смиренно расти под благожелательными взорами профессионалов, бдительно окучивающих и пропалывающих свои литературные делянки.
Но у нас он по-другому провинился. Наша критика, работающая на возмездной основе, безвозмездно может только молчать. А иначе скрытая реклама получится. Ведь и рад бы обругать критик-клиент ненашего человека, ан нет, никак нельзя. А то поруганный злодей привлечет читательское внимание, реализация упадет у спонсора, выпускающего книжки в той же области.
Зато везет ему с читателями. Они зловредно критиков не читают, а "надоедают" письмами, звонками, гоняясь за книгами Уилсона. Лотошники, откликаясь на потребности покупателя, вдохновенно сочиняют потрясающие душу истории о том, как коварные издатели скрывают и не печатают народного любимца (сам не раз слышал, когда рядом стоял). Но, увы, не скрывают. Просто, Колин Уилсон - серьезный и глубокий писатель, который пишет не только за деньги, но и повинуясь в первую очередь неким внутренним и творческим импульсам. Уилсон не серийный писатель, вроде Луис М. Буджолд, ежеквартально выдающей очередные похождения лорда Воркосигана. Первую и вторую книгу дилогии о вампирах разделяют 20 лет ("Космические вампиры", 1976, "Метаморфозы вампи-ра", 1996).
Но что же так привлекает читателя в этом авторе?
Джой Кэррол Оутс в своей статье о Уилсоне пытается осмыслить ядро его творчества: "Среди многих замечательных писателей сегодняшней Англии четверо вызывают у меня особое волнение, потому что они, работая в самых разных жанрах, пытаются выразить основную проблему нашей современности: как проникнуть в будущее, как выйти из состояния смятения, отчаяния, нигилизма, как создать ценности, которые бы позволили человеку развиться в более высокую форму. В то время как их современники в Англии и, как ни печально, весьма часто в Америке довольствуются шутками насчет прошлого и будущего в произведениях технически зачастую великолепных, но нравственно совершенно отыгравших, Джон Фаулз, Дорис Лессинг, Маргарет Дрэббл и Колин Уилсон сознательно пытаются представить для человека новый образ, новый Самообраз, освобожденный от двойственности, иронии и эгоцентрической узости воображения, которые мы унаследовали от романтизма девятнадцатого века". (Полностью статья опубликована в книге К.Уилсона "Философский камень", С-Пб, 199
6 г.)Уилсон, пытаясь познать изломанную душу человека 20 века, берет на вооружение метод Фрейда, но не для того, чтобы, рационально осмыслив иррациональные импульсы подсознания, привести ее в состояние блаженной компенсации, а пытаясь насытить ее творческой энергией. Он как бы соединяет Фрейда и Ницше. Человек, последовательно выстраивая свою психику, волевой и интеллектуальный потенциал, делается подобным Богу, и при этом перестает нуждаться в опоре на высшие силы.
В какой-то степени это отражает жизненный путь самого Уилсона. Он - типичный Sе1f-made man, человек сделавший себя. Его герои, в частности Найл, вступают на путь духовного самосовершенствования, понуждаемые энергией борьбы, обстоятельствами жизни, и, что характерно, им сопутствует мудрый наставник - Стигмастер в случае Найла. Перед ними разворачиваются омерзительные картины грубой бездуховной жизни, которую надо преодолеть.
Уилсон недаром некоторую часть своего творчества посвятил исследованию разнообразных видов насилия. "Надо научиться делать добро из зла, потому что больше его делать не из чего". Поэтому надо познать природу зла, выявить его корни и суметь подавить их. Путь, требующий большого интеллектуального мужества, потому что многие гении не смогли его осилить.
Достоевский, отшатываясь в ужасе перед иррациональными глубинами зла, видел спасение только в вере. Достаточно вспомнить "Преступление и наказание". Вполне приличный молодой человек, запутавшись в жизни, в силу нравственной незрелости попадает под влияние радикальной теории. Ему даже кружковый лидер типа Нечаева не понадобился. Сам до всего своим умом дошел... И за топор...
В этом-то и ужас, что в обычном, нормальном человеке таится неискоренимая тяга к насилию, находящая себе выход в страсти к триллерам, боевикам, то есть к возможности безопасно, хотя бы в собственном воображении причинять боль, подавлять другого... В безумцах, маньяках эта страсть, вследствие отсутствия компенсации, вы-рывается наружу.
Недаром Уилсона заинтересовал феномен Чикатило. А сколько подобных тому бродит вокруг... И сколько монстрое появляется при социальных судорогах - локальные конфликты, войны, дряблость государственной власти, - когда не надо прикидываться законопослушным гражданином, а государство - гарант общественной морали - говорит: убивай, насилуй, все простится, дружок, ведь ты на службе, а "за бугром коварный враг". Но Уилсон не пишет о безличном государственном и политическом насилии: войны, лагеря, репрессивный аппарат, секретная полиция... Ему интереснее, откуда это берется.
Так появляются романы "Насильник" и "Орден Ассасинов".
В "Насильнике" подробно и увлекательно исследуется психология сексуального маньяка. Повествование ведется от имени тюремного психиатра, который, не предвидя последствий - в том числе лично для себя, - втягивается в сложный психологический поединок с изощренным психопатом. Преступник скрывает истинные побуждения, мотивируя свои чудовищные поступки разнообразными влияниями среды, впечатлениями детства. Но один за другим падают покровы тайны, и перед нами во всей своей ужасающей наготе предстает натура злобного и опасного негодяя.
В "Ордене Ассасинов" детально представлена история и психология серийных убийств - как заказных, так и свершаемых по внутреннему побуждению - от XIII века до наших дней. В этом документально-художественном повествовании приводятся леденящие душу подробности многих известных преступлений. Уилсон усматривает корни этих преступлений, а также порнографии, садизма, мазохизма (многие страницы книги посвящены жизни и творчеству маркиза де Сада и рыцаря Мазоха) в авторитарном складе личности и неуемной жажде власти. В последней главе - она читается как захватывающий детектив - приводится сенсационная гипотеза о королевском происхождении Джека Потрошителя.
В дилогии "Метаморфозы вампиров" ("МеШтогрЬоз!" оГ 1Ье уатр!ге", то есть английское название относится к единственному числу, но у нас оно было переведено как множественное с учетом нашей коллективистской психологии), состоящей из двух романов - "Космические вампиры" и собственно романа "Метаморфозы вампира", вновь обозначена смелая попытка раскрыть вечную тему взаимоотношений мужчины и женщины. Первый роман, написанный в 1976 г., был экранизирован и имел широкий резонанс; по духу, однако, он далек от интеллектуальной прозы Уилсона. Сложные и тонкие проблемы энергетического обмена разных типов личностей подменены дешевым голливудским балаганом со спецэффектами и бродячими мертвецами.
Сексуальный вампиризм в романах Уилсона рассматривается как некая энергия эволюции. Энергия, циркулирующая между мужчиной и женщиной и создающая новую жизнь. Любой человек, которому небезразличны подобные темы, всегда вспомнит людей, которые как бы откачивают психическую энергию у окружающих, создают вокруг себя отрицательное эмоциональное поле. Пусть оно не несет в себе никаких физических характеристик и не может быть измерено в каких бы то ни было единицах, так же как не может быть измерено добро или зло.
В "Мире пауков" подобной энергией осмысленно и целенаправленно владеют пауки. Она им нужна для подавления человеческого стада. В предисловии к первому изданию "Мира пауков" Александр Тюрин попытался отождествить паучий истеблишмент с тоталитаризмом. Да, некоторая поверхностная аналогия здесь присутствует. Между тем, проблема глубже. Она не в злом дядьке с трубкой или в слюнявом монстре с омерзительно шевелящимися жвалами. Она в нас самих. В нашей лени и безответственности, в отвратительной привычке сваливать ответственность на кого-то, в дешевом эгоизме и трусости. Вот где сидит слюнявый монстр, в собственной душе. При случае он может выглянуть... Эта тема оригинально раскрыта в романе "Паразиты сознания".
Творчество Колина Уилсона с трудом вписывается в отечественную фантастическую тусовку.
Современная постсоветская фантастическая проза оказалась на поверку пустым, заурядным повторением дешевого американского хлама, о котором с таким презрением в свое время писал Станислав Лем. Медленно уходят за горизонт исполинские фигуры братьев Стругацких, Ивана Ефремова... Им на смену пришла мелкая фантастическая нежить, которая равномерно пишет отечественные фантастические то ли триллеры, то ли трипперы, при необходимости прикидываясь Джефри Лордом и под заказ сочиняя очередные похождения Конана Варвара. Или обувает западных троллей в русские лапти... Это называется "славянское фэнтези".
Переводятся, в основном, американские авторы, числом поболее, ценою подешевле...
Как-то недавно мне довелось беседовать с главным ре-дактором одного издательства, с названием из трех букв. "Уилсон?! Это не тот автор, за которого мы стали биться!"
Александр Полуда.